"Одесса не город, а невеста – говорите вы. И вы правы. И сразу в воображении такая южно-русская девочка с еврейским акцентом. Мыслящая ассоциативно. Зелёные глаза, пухлые губы, выгоревшая чёлка. Она ест сырые мидии, оборванные с камней собственными руками, Запивает пивом. Ну, или устрицы в клубе запивает белым вином. Не суть. Она – яркая и азартная полюбому, и ждёт нас, как Асоль Грея, вглядываясь в горизонт на котором должен появиться наш БДК. Ну и мы, конечно, прискачем. И освободим нашу красавицу от украинского кощея.
А дальше – свадьба и «жили они долго и счастливо».
Есть одна проблема. Не кощей немощный держит под замком нашу красавицу. Не в высокой башне сидит девочка и сбрасывает в море три шашлыка, блюдо винограда и четыре бутылки вина урожая позапрошлого года. Она там в подвале к батарее привязана. И шуцманы швыряют ей объедки. И рвут ей все отверстия по очереди и одновременно, рыгая в лицо перегаром. Девочка наша уже и залетала несколько раз, и выкидыши себе организовывала, как умела. А об неё тушили окурки, вырезали на ней тризубы и учили выкрикивать «славаукраине». Она очень хочет умереть. Иногда ей кажется, что она уже умерла, но боль прорывается откуда-то снаружи, из смрадного тумана. Тогда она думает, что умерла и уже в Аду.
Она не задаётся вопросом «за что?»…. Она давно осознала, что сам факт её существования – тяжкий грех…..
Мы её, конечно, освободим….. срастим переломанные кости, заретушируем шрамы…. Мы даже девственность ей восстановим, если на то пошло. А шуцманов этих будем топить с причальных стен и вешать на портальных кранах. И Одесса будет смотреть на это с Приморского бульвара брезгливо и равнодушно.
Беда в том, что теперь долгие годы, десятилетия, наша девочка будет смотреть на всё брезгливо и равнодушно.
Даже на нас.
Одесса будет смотреть на нас брезгливо и равнодушно.
Наверное, мы заслужили....."